Вдребезги

Мой хороший, – шептал Майкл, толкаясь вперёд – и Джеймс судорожно вздрагивал. От поцелуев у него на шее оставались розовые полосы

— Я думал раньше сказать, — прошептал он.
— Чего боялся-то? — вздохнул Кристофер.
Майкл пожал плечами, скривился от резкой боли.
— Я думал… не поймешь.
— Понять — не пойму, — тихо сказал тот. — Но другого сына у меня нет.

— Давайте. Какая надпись? Где писать?

Майкл снял пиджак, вытащил рубашку из брюк.

— На бедре. Вот тут, — он ткнул пальцем рядом с выступающей косточкой. — Инициалы. J. S.

Он предпочитал жалеть о сделанном, а не об упущенном.

«Отпусти, если любишь» — это чушь собачья, Майкл. Майкл, если любишь — хватай и держи.

– Кстати, про тебя как раз думал сегодня, – непринуждённо сообщил Майкл.

Почему Леннерт хотел умереть?.. А ведь был бы учёным. Пропадал бы в экспедициях. Писал бы книги. А когда всё завертелось – можно было бы прийти к нему и сказать: Леннерт, мне нравится один парень. Майкл точно знал, что звал бы его просто Леннерт, без дяди. Леннерт бы говорил, так он не чувствует себя старой калошей.

Но всё сделаю, чтоб от такой судьбы уберечь. Леннерт умер не от того, что на пацанов заглядывался, а от того, что деваться ему было некуда. Можно ведь найти себе кого-то, жить тихонечко. Не высовываться. Кто там что под одеялом делает – никого не касается

Так ясно увидел мальчишку со старой фотографии, похожего на себя. Вот сидит, скрючившись, разглядывает муравьиную дорогу в увеличительное стекло. Вот поднимается на ноги перед захлопнутой дверью, вытирает кровь с лица. Вот он один в ночном городе, и ему некуда идти. Вот он первый раз подходит к незнакомому мужчине в парке и думает только о том, что от голода сводит живот…

Я ему говорю – ты же себя убиваешь. А он говорит: мог бы – сам бы на себя руки наложил.