Джон Бердетт

Это была первая реальная ниточка, и мне захотелось чем-нибудь вознаградить своего собеседника. Я переписал из анкеты адрес Брэдли в том виде, в каком он был указан на тайском языке, и сказал:
— Рано или поздно сюда явятся агенты ФБР, захотят посмотреть анкету и примутся спрашивать то же, что и я.
— И что из того?
— У них нет права на проведение следственных действий в нашей стране, и вы не обязаны им отвечать.
— Что вы мне посоветуете?
Я улыбнулся.
— На вашем месте я бы позволил им себя подкупить.
Парень кивнул, мое предложение его нисколько не удивило.
— Какова, по-вашему, подходящая цена?
Я задумался, поскольку являюсь убежденным сторонником перераспределения богатств с Запада на Восток.
— На вашем месте я бы потребовал тысячу долларов.
Он моментально подсчитал в уме: выходило 45 тысяч батов — небогато, однако в качестве случайного навара недурно. Он сложил ладони у лба и поклонился:
— Благодарю вас, детектив.
— Не за что. А если снова увидите ту женщину, дайте мне знать.

Бывает, что приходят молодые люди, чтобы узнать, кто они такие. У нас полигамное общество, и детей иногда на всю жизнь отдают родственникам или друзьям, так что в итоге непонятно, кто чей

Когда я вошел в приемную, мои коллеги отвернулись. Каждый человек хотя бы три месяца в жизни ощущает себя монахом, размышляя о неизбежности собственной смерти, бренности тела и о том, что все на свете бессмысленно, кроме указанного Буддой Пути. Мы смотрим на смерть не так, как фаранги. Ближайший коллега взял меня за руку, двое или трое обняли. Никто не выразил соболезнования. Какой в этом смысл, если зашло солнце? Ни у кого не оставалось сомнений, что я поклялся отомстить за смерть Пичая. Буддизм замолкает, когда на карту поставлена честь.