Карен Армстронг

До Нового времени религия охватывала все области жизни. Как мы увидим, многие виды деятельности, которые сейчас считаются светскими, воспринимались как глубоко сакральные: сведение лесов, охота, футбольные матчи, игра в кости, астрономия, земледелие, строительство государства, перетягивание каната, планировка городов, торговля, винопитие и особенно война. Древние народы не смогли бы определить, где заканчивается «религия» и начинается «политика». И не потому, что по недомыслию все путали, а потому, что наделяли высшей ценностью все свои дела.

Без насилия со стороны аристократов крестьяне не производили бы излишки урожая, ибо рост населения был бы прямо пропорционален увеличению производительности. Звучит цинично, но, обрекая массы на нищенское существование, аристократия сдерживала рост населения и делала возможным прогресс. Если бы излишки оставались у крестьян, не было бы экономического ресурса, чтобы содержать инженеров, ученых, изобретателей, художников и философов, которые в итоге и создали нашу цивилизацию23.

на войне бывают ситуации, когда грубая реальность прорывается сквозь панцирь культивируемого бессердечия.

Парадокс: империя была основана на насилии и поддерживалась насилием; однако, по мере того как развивалось общество и становилось более смертоносным оружие, именно империя лучше всего способствовала миру. Несмотря на насилие и эксплуатацию, люди жаждали абсолютной имперской монархии столь же отчаянно, как мы ныне жаждем процветающей демократии.

воин должен полностью абстрагироваться от своих действий и исполнять долг, не ощущая личной вражды и личных интересов

Быть может, самым важным военным ритуалом, переосмысленным аскетами, была йога, ставшая ключевым моментом их духовной жизни. Как мы уже знаем, первоначально слово «йога» обозначало привязывание тягловых животных к колеснице перед набегом. А сейчас так стала называться особая практика созерцания, которая обуздывала умственные силы йогина в «набеге» на такие бессознательные импульсы (вритти), как страсть и эгоизм, ненависть и жадность. Эти импульсы некогда подпитывали воинский этос и столь прочно укоренились в психике, что изжить их можно было лишь напряженным умственным усилием.

Новая кора мозга заставляет нас глубоко осознать трагичность и трудность существования, а в искусстве, как и в некоторых формах религиозного выражения, мы можем дать выход мягким (лимбическим) эмоциям.

Они помогали жить, примирившись с необходимостью убивать.

В пустыне Калахари, где мало деревьев, бушмены вынуждены использовать легкое оружие, которое лишь царапает кожу. Поэтому они смазывают стрелы ядом, который убивает животное — но убивает очень медленно. Из несказанного сочувствия охотник остается с умирающей жертвой, плачет и символически участвует в ее смертных муках.

в своей энциклике «Pacem in Terris» («Мир на земле», 1963 г.) Иоанн XXIII настаивал, что в основе международных отношений должны лежать права человека, а не экономическая выгода