Сара Джио

В кармане зазвонил мобильный, и я замедлила бег. На экране высветился номер Этана, и сначала я решила не отвечать. Пусть ответит автоответчик. Мне нужно было отпустить Этана. Но телефон зазвонил еще раз, а потом еще. Я сунула руку в карман и вытащила его. Мы потеряли нашего ребенка. Мы стали другими. Мы через многое прошли. Мы пережили большое горе. Но это не означало, что мы должны потерять друг друга!

Я нажала на зеленую кнопку.

– Привет, – сказала я.

– Привет, – ответил Этан. – Я хочу вернуться домой… Если, конечно, ты мне позволишь.

– Но ты говорил…

– Клэр, дело не в том, что я говорил. Я не знаю, как наладить наши отношения. Единственное, в чем я уверен, так это в том, что хочу быть рядом с тобой.

– О, Этан! – воскликнула я. – Я тоже этого хочу.

– Я вернусь на ближайшем пароме

Кто бы он ни был, ему повезло.
– Кому?
– Тому, с кем ты останешься.

Я обняла ее за шею, как в детстве, и вдохнула ароматный запах ванили.

Моя судьба в ваших руках.

Именно это означает цветок камелии на викторианском языке цветов

«Глоксиния. Этот цветок олицетворяет любовь с первого взгляда».

А потом эти лепестки падают, словно слезы.

Мне следовало бы смотреть на группу, но я не могла отвести от него взгляд.

– Послушай вот эту строчку, – негромко сказал он. – «Я хочу, чтобы моя рука оставалась в тебе». Какие прекрасные слова. Каждый раз меня пробивает.

Я кивнула:

– Эту песню я открыла для себя в колледже. Проигрывала ее снова и снова.

– Что она для тебя значит?

Я ответила не сразу, чувствуя странную легкость после второго коктейля. Я закрыла глаза, вспомнив на короткий миг мои наивные представления о любви.

– Думаю, она о желании полного единения с тем, кого любишь. Когда ты в соседней комнате, а уже скучаешь или сидишь рядом и ощущаешь непреодолимое желание…

– Быть еще ближе, – закончили мы в один голос.

Я улыбнулась и отвернулась. Взгляд Кэйда вернулся на сцену. Он взял мою руку, и я подчинилась.

Есть одна вещь, которую мне следовало бы понять давным-давно, и теперь я жалею, что поняла это поздно. Видите ли, я такая упрямая, что потратила на это семьдесят три года. – Она улыбнулась, потом снова посмотрела мне в глаза и продолжала: – Дело в том, что мы тратим так много времени, беспокоясь о вещах, которые мы сделали или не сделали, что мы не замечаем саму жизнь. Между тем жизнь идет своим чередом, и не важно каким. Она все равно будет такой, какой должна быть. Надо просто жить, и пусть будет то, что будет. – Она кивнула каким-то своим мыслям. – Вот чего я не знала много лет назад, а теперь жалею об этом. – Она подмигнула мне. – Это сохранило бы мне очень много сил.

В его глазах появляется тень человечности – всего лишь проблеск, но все же появляется. Возможно, единственная хорошая сторона смерти в том, что она смягчает самые твердые грани.

Цветы лотоса проделывают долгий, мучительный путь. Их семена прорастают в мутной болотной воде среди ила, гниющих обломков древесины и растений. Чтобы расцвести, лотос должен пробиться через этот жуткий мрак, где его могут съесть рыбы и насекомые, расти и расти кверху, зная или хотя бы надеясь, что где-то там, над поверхностью воды, светит солнце, что ему надо собрать все силы и пробиться туда. А пробившись на свет, он с триумфом расцветает.