Дмитрий Виноградов

Аристотель утверждал, что «перипетия», переломный момент, является одним из самых действенных приемов в драматургии. Джон Йорк, специалист по теории сюжета и известная фигура в области кинодраматургии, писал, что «образ, за которым гонится любой телережиссер, хоть в документалистике, хоть в игровом фильме, — это крупный план лица человека в момент, когда оно отражает произошедшее изменение»

Существует естественная склонность к устранению информационных пробелов, — пишет Лёвенштейн . —

Сам Абрамс описывал свой теоретический подход к сторителлингу как последовательное раскрытие «шкатулок с сюрпризом».

Мир, который мы воспринимаем как «внешний», на самом деле является реконструкцией реальности, построенной внутри наших голов. Это творение мозга-рассказчика.

Как только в ней фиксируется неожиданное изменение, ваш глаз направляет в его сторону свой крошечный высокочувствительный детектор, представляющий собой 1,5-миллиметровое углубление в центре сетчатки. Это движение, известное как саккада, является самым быстрым в человеческом теле. Мы совершаем от четырех до пяти саккад каждую секунду (20); более 250 тысяч за день.

Оказавшись под угрозой, наши нейронные модели порождают волны иногда просто непомерно негативных ощущений. Невероятно, но мозг реагирует на подобные угрозы таким же способом, каким защищает наши тела от физического нападения, — включает напряженный режим «бей или беги».

Наиболее разумной реакцией при столкновении с чуждыми убеждениями стала бы попытка понять их либо, пожав плечами, просто проигнорировать. Мы тем не менее в таких ситуациях тратим наши нервы. Оказавшись под угрозой, наши нейронные модели порождают волны иногда просто непомерно негативных ощущений. Невероятно, но мозг реагирует на подобные угрозы таким же способом, каким защищает наши тела от физического нападения, — включает напряженный режим «бей или беги».

Нейробиолог Сара Гимбел проанализировала , что происходит в момент сканирования мозга людей, если им предъявить доказательства ложности их принципиальных политических взглядов. «Реакция мозга, которую мы увидели, была очень похожа на то, что произойдет, если вы, например, встретите медведя во время прогулки в лесу», — отметила она.

Мы стараемся организовать свою жизнь так, чтобы заверить себя в истинности той галлюцинаторной модели реальности, что мы носим у себя в черепе.

Поскольку наша галлюцинация реальности представляется нам самоочевидной, нам ничего не остается, кроме как признать нашего соперника безумцем, лгуном или подлецом. О нас он думает то же самое.