Александр Афанасьев

самое страшное произошло не второго мая. А третьего. Когда к Дому Профсоюзов ринулись любители сделать селфи с трупами. Когда украинский интернет вскипел зловонной пеной шуточек про поджаренных колорадов. Когда произошедшему открыто радовались десятки, сотни тысяч людей. И тогда-то я понял, что мы потеряли что-то очень важное, что-то, что сложно описать словами и невозможно купить деньгами — но что-то чрезвычайно важное. Что-то, что дает нам возможность оставаться людьми.

Мы это потеряли.

Я говорю с вами, жители стран Прибалтики, Молдовы и конечно же, Украины. Ведь именно вы — так отчаянно рвались на свободу. Ведь именно вы говорили о свободе и говорили так много, так искренне и выстрадано, что многие вам даже поверили. И вы принесли свободу — кому Бендеры, кому Бандера…

Поговорим?

Еще четверть века назад — мы жили в одной стране. И мы, русские — даже не подозревали, что вы так не хотите в ней жить. Но мы — были воспитаны в культуре интернационализма, и видели в вас друзей, специалистов своего дела, просто хороших людей — а не украинцев, молдаван, прибалтов. А вы — видели себя как-то по-другому — что мы понимаем только теперь. Ну, ладно…

Потом — вы начали рваться на свободу. Вспомните… вы же помните… прибалтийская цепь, живая цепь между тремя столицами, украинская живая цепь от Киева до Львова. И мы — отпустили вас. Мы не стали вас убивать, утюжить танками и накрывать Градами. Мы не стали отбирать у вас территории, даже где большинство составляли русские. На что мы надеялись? На то, что вы — будете стоить свое государство так же, как строили его мы — что вы будете видеть в русских и других нацменьшинствах — друзей, специалистов своего дела, просто хороших людей — а не оккупантов, быдло, москалей. Наши надежды — к сожалению не оправдались.

Культура интернационализма — погибла в девяностые, когда русских — выгоняли, выживали из республик Средней Азии. Где-то молча выживали, где-то тупо резали. А окончательно… окончательно, наверное, советский человек погиб на Новый год страшного, девяносто четвертого года, в Грозном. Там, где горел металл, и собаки — жрали валявшуюся на улицах человечину. Я скажу вам: мы — оттуда. Из горящего Грозного, из зимы девяносто пятого. Там — мы поняли то, что не понимали раньше. Там — мы стали теми, кем мы есть сейчас. В Чечне — окончательно умерла РСФСР. И родилась Россия. Та самая, которая развивается и крепнет сейчас. Та самая, с которой вам всем предстоит иметь дело.

Проблема в другом — можно научить человека всему: от правил обращения с оружием, до составления протоколов. Только вот быть честным — научить нельзя. Увы…

Ни в одной нормальной стране — к власти на выборах не придет случайный человек. Тем более диссидент, борец с властью. Такое случается — но только в тех странах, которые обречены на историческое отставание. Диссиденты — должны ими и оставаться, они полезны для системы — но именно как оппозиционеры…

Мощь страны — не в том чтобы победить врага, а в том чтобы натравить его на других врагов. Мощь элиты страны — не в том чтобы победить внутренних врагов, а в том, чтобы перековать их, чтобы и они — работали на интересы страны.

Следствие производило Санкт-Петербургское жандармское управление, и вначале оно буксовало, арестованные показаний не давали.

прибыль, выручку и расходы в следующей глав

Я попробую сказать от своего имени, но думаю, что скажу от мнения большинства — мы сильно изменились. Когда я смотрю на ваши «живые цепи», ваши перфомансы и скачки «кто не скачет, тот москаль» — я не испытываю ни сочувствия, ни солидарности. Я вижу врага. Врага, который не оставляет попыток ассимилировать или выжить русских. Когда я слышу о «паспортах неграждан», о том, что надо лишить Донбасс и Луганск избирательных прав, закрыть заводы «потому что там работают рабы», или, когда ваши активисты говорят «мало мы вас сожгли в Одессе» — я слышу врага. Когда я слышу про «они же дети» или «вы должны уважать неприкосновенность границ в Европе» — я понимаю, что говорят о врагах.

Я понимаю, что ваша цель развалить Россию — потому что иначе вы никогда не избавитесь от страха и не сможете творить то, что хотите. Вы — не Европа и никогда ей не были, вы скатываетесь в фашизм — но вы сами выбрали этот путь. Вы готовы лечь под кого угодно, под Европу, под США — только бы не налаживать отношения с нами. Подумайте, когда мир наваливается на нас, на Россию — вы не стоите в стороне, вы в первых рядах! Мы жили в одном государстве, в ваших странах до сих пор живет немало русских, вас в принципе никто не заставляет быть в первых рядах, все бы поняли, если бы вы отошли в сторонку — но вы в первых рядах! Как это понимать?!

А впрочем, перед кем я распинаюсь…

Мы ведь не ставили под сомнение вашу независимость. По крайней мере, не ставили до 2014 года, когда оказалось, что можно заживо сжечь несколько десятков человек в здании, и это оказывается, подвиг…

Я понимаю, что мы в опасности. Россия — в опасности. События 1991 года — породили пятнадцать новых государств, хотя могли породить и гораздо больше. Предпосылки к этому были тогда, и есть сейчас. И вы — готовы помочь тем, кто будет дальше разваливать — вы это ведь и не скрываете, вы готовы помогать любому нашему врагу. Но теперь — мы действительно готовы предпринимать все что нужно, чтобы сохранить страну. Сажать в тюрьмы, проливать кровь, нападать. И все потому что человек человеку — оказывается не брат, и вы нам это каждый день доказываете. Мы сказали себе — никогда снова. Никогда снова — не будут сгонять русских с родных мест, отбирать имущество, гнать, резать. На пути у бандеровцев, бендеровцев, земессардзов, мхедриони и прочей мрази — встанет Русская весна. Которая — только начинается…

когда государство начинает убивать, оно требует, чтобы его именовали Родиной. Украинцы — больше двадцати лет жили при слабом, все более слабеющем и никчемном государстве. В две тысячи четырнадцатом — с бегства Януковича и партии Регионов — можно отсчитывать рождение нового государства.

Фашистского.

Фашизм — это искусственное упрощение, догматизация, доведение до абсолюта. Это — снятие моральных барьеров на пути убийства, пыток, тирании, геноцида. Фашизм — это сверхконцентрация на цели, на каждый вопрос дается простой ответ.

Чтобы такого перекоса не случалось, придумали умный подход: расходы на закупку материалов или товара записывают в расход, когда они превратятся в выручку: