Наталья Баранская

Ну что злишься? — уступает Люська.

А я не злюсь, я просто не знаю, что мне делать

Их интересует моя жизнь по часам… «в принятую единицу времени

Он любит спокойно напиться чаю, посмотреть газету, почитать. А я мою посуду, потом стираю детское — Гулькины штанишки из яслей, грязные передники, носовые платки

Неделя как неделя

Условия у меня прекрасные — новая квартира, тридцать шесть метров, три комнаты…

Я лично увлекаюсь спортом — бегом. Туда бегом — сюда бегом. В каждую руку по сумке и… вверх — вниз:

и, главное, грипп и простуда, простуда. От плохо завязанной шапки, от плача на прогулке, от мокрых штанов, от холодного пола, от сквозняков… Врачи пишут в справке ОРЗ — острое респираторное заболевание. Врачи торопятся. Я тоже тороплюсь, и мы отводим ребят еще с кашлем, а насморк у них не проходит до лета.

Только теперь до меня доходит, что звонит будильник", и я говорю ему: «Застрелись ты». Он сразу же замолкает. Становится тихо-тихо. Темно. Темно и тихо. Тихая темнота. Темная тихота…

Вторник

Сегодня я встаю нормально — в десять минут седьмого я уже готова, только не причесана. Я чищу картошку — заготовка к ужину, — помешиваю кашу, завариваю кофе, подогреваю молоко, бужу Диму, иду поднимать ребят. Зажигаю в детской свет, говорю громко: «С добрым утром, мои лапушки!» — но они спят. Похлопываю Котьку, тормошу Гульку, потом стаскиваю с обоих одеяла: «Подъем!» Котя становится на колени, зарывается лицом в подушку. Гульку я беру на руки, она отбивается от меня ногами и орет. Я зову Диму — помогать, но он бреется. Оставляю Котьку в покое, натягиваю на обмякшую Гульку рубашонку, колготки, платьице, а она скользит с моих колен на пол. В кухне что-то шипит — ой, я забыла выключить молоко! Сажаю Гульку на пол, бегу на кухню.
— Эх ты! — говорит мне свежевыбритый красивый Дима, выходя из ванной.

Я читаю давно уже всеми прочитанную повесть Аксенова о затоваренной бочкотаре. Я не все в ней понимаю, но мне делается от нее весело и смешно.