Энн Бронте

— Не огорчайтесь, что он предпочел меня, Хелен! Ведь я люблю его так, как вы любить не способны.

Это вывело меня из себя. Я схватила ее руку и сбросила со своего плеча, не сумев скрыть гадливости и возмущения. Удивленная, почти испуганная этой вспышкой, она молча попятилась.

— Неужели этот человек имеет право на вашу верность, вашу преданность? — спросил он шепотом, подойдя ко мне и делая вид, будто обсуждает погоду.

— Ни малейшего, — ответила я, тотчас вернулась к столу и начала заваривать чай. Он последовал за мной, намереваясь продолжить этот разговор, но в столовую уже входили остальные гости, и я повернулась к нему, только чтобы предложить кофе.

— Но вы же, несомненно, сами заметили, насколько мистер Хантингдон переменился к лучшему! Неужели вы не видите, каким чинным трезвенником он стал? Я знаю, как вас огорчала прискорбная привычка, которой он все больше поддавался, и я знаю, что вы прилагали все силы, чтобы отучить его от нее, — но без малейшего успеха, пока я не пришла к вам на помощь. Я в двух-трех словах объяснила ему, что мне невыносимо смотреть, как он роняет себя, и что я перестану… впрочем, неважно. Но вы видите, как он преобразился с моей помощью. И вам следует быть мне благодарной.