tarantino

У Рено будто бы работа такая — ласкать всех своих тигров, львов и львят. И с недавних пор ему на голову свалился Тэхён. Он требует больше времени, когда животные Чонгука довольствуются тем, что дают, ни на что не жалуясь. А самый маленький львёнок — нет. Ему всегда мало. Ничего не получит — плачет.

Чонгук для него стал не просто маленьким кусочком Вселенной, теперь он его целый мир, личное святилище. Без него тишины в жизни лишается

— Ты ходишь по тонкому льду, — предупреждает его Рено. — Слишком опасно, львёнок.

— Чем же? — хочет знать детали.

— Я могу сойти с ума по тебе, — страшно, пугающе и жутко.

Поймёт, что Рено влюблён, когда он убьёт первого человека за него.

— Да спасут тебя высшие силы от меня, львёнок, — негромко шепчет в губы и накрывает их своими.

Ничего больше не спасёт

— Ты можешь молчать, скрывать, но я всему миру покажу, что за муки их ждут, если коснутся тебя, львёнок, — шепчет ему на ухо. — День страшного суда наступит сегодня же.

— Мой, — раздаётся за спинами сильный, жёсткий и властный голос. — И только мой.

— На протяжении всей жизни на ухо буду шептать, как сильно я полюбил тебя.

…повторять, что является ужасным человеком, но любовь, имеющаяся к нему, до блеска чиста.

В Африке — в опасном государстве, в безжалостном месте, вобравшем в себя все беды людей и завораживающие краски дикой природы — падает на колени могущественный ботсванский кошмар перед нежным созданием, провозгласив его своим.

Будет для него одного, даже когда вымрет весь мир и останется от него лишь золотая пыль…

— Если он все алмазы из ядовитой долины унесёт, то вы и пальцем его не трогаете, а просто говорите мне, — сквозь зубы заговаривает своё решение Рено. — Ещё раз опустите его на колени — я пулю не в ногу пущу, а уже в голову, — вонзает смертельный взгляд в пострадавшего, сидящего на земле и зажимающего рану тряпкой. — Позволите себе лишнее с ним — я вам адские часовые пытки устрою. Не от потери крови умрете, а от болевого шока, это могу смело гарантировать.