Людмила Гурченко

У меня умер папа, кончилась прошлая жизнь. И уже не для кого было расшибаться в лепешку и лезть из кожи вон.

Приходит опыт, мастерство, но уходит внешность, здоровье, понимание «сегодня»…

Бездумная поспешность обязательно приводит в результате к ошибке.

Ах, если бы в те годы я хоть изредка могла заметить свои ошибки на экране. А тогда… Распирающие силы сослужили дурную услугу.

Но за это время случилось самое противное — начал портиться у меня характер, вот какое дело. К своему несчастью, стала кое-что понимать. Понимать больше, чем требуется в моей зависимой профессии.

«Может ли она на свою зарплату купить модное платье?» Это чисто мужской вопрос. Надо знать женщину в счастье или в крайней степени отчаяния. Она тогда может все, все!

Что такое — возраст? Что уходит от человека с годами навсегда и что приходит на смену?

…Девочки, где мне сесть? Спасибо. У меня большая просьба: сделайте меня лет на шестьдесят, но не больше, умоляю вас, а то моей подружке семьдесят.

— А вам сколько?

— Восемьдесят четыре.

Сейчас меня интересует время от послеполудня до вечера. Сумерки. Замечательно красивое слово су-мерки. Си-рень. Мамина любимая сирень. Сиреневый бульвар, сиреневые сумерки. И быть в сумеречном возрасте совсем не обидно. Это время, к которому я приближаюсь… Да нет, я уже в нем. Рассвет и закат. Дети и старики.

Одна редкая, очень мудрая и прекрасная женщина накануне своего восьмидесятилетия сказала: «Знаете, я себя все время проверяю, что я еще могу, а чего уже, увы, нет». Как суметь почувствовать точное мгновение, когда мучительные «правды» необходимо облекать в простые трезвые слова.