Анатолій Михайлов

Есть вещи, в которые вы верите для удобства и собственного спокойствия, а есть те, которые чересчур сокровенны и священны, чтобы опровергать их

Доверять нельзя военачальникам, — перебил меня Аменхотеп. — А солдаты будут делать то, что им прикажут

Есть вещи, в которые вы верите для удобства и собственного спокойствия, а есть те, которые чересчур сокровенны и священны, чтобы опровергать их

Я начала склоняться к мысли о том, что мы скорее похожи на комедиантов, чем на правящую фамилию Египта.
— А какая разница? — заметила Нефертити, когда я поделилась с нею своими соображениями. — В обоих случаях нужны маски

Такова твоя судьба, Мутноджмет. Путь к трону Гора был проложен задолго до того, как вы с Нефертити появились на свет. Такова была участь и твоей бабушки, и ее матери, и матери ее матери до нее. Ты можешь принять свою судьбу, или же она станет преследовать тебя, пока не загонит окончательно

Мне известно лишь, что в тот день Рим превратился в площадку для игры в судьбу, и когда настала пора сваливать трупы в ямы, то среди погибших оказалось не меньше невинных душ, чем подлецов среди выживших.

безупречный скромный соблазн в городе богачей, давших обет безбрачия, вынужденных изображать добродетель даже тогда, когда они вышагивали по улицам с членом, торчащим из-под церковного облачения, словно парадный флагшток.

Во всем христианском мире не сыскать такого государства, где правосудие не было бы товаром широкого потребления, предлагаемого на продажу, как груз шелка или женская девственность.

Габриэлла потом на протяжении получаса массирует ей кожу головы кедровым маслом, чтобы стимулировать рост новых волос, после чего дважды споласкивает их в воде, прокипяченной с виноградной лозой, ячменной соломой и толченым корнем солодки, чтобы осветлить и придать им блеск. Сейчас волосы у госпожи вновь отросли до талии, и хотя прежняя роскошная тяжесть к ним так и не вернулась,

Как там она говорила в ту ночь? Что наши тела станут похожи на стекло, чистые и незамутненные, способные перемещаться быстрее стрелы, но при этом мягкие и податливые, чтобы слиться воедино и обрести цельность друг в друге. И когда мы открываем рты, звук становится похожим на голоса тысячи лютней, и при виде такой красоты мы дружно запоем. У меня в ушах вновь звучит ее голос, нежный и чарующий. Должно быть, она познала свои видения здесь, в мире откровенной силы