Александр Чудаков

Система построена на мифе. А миф требует единичности: один, как Бог, над всеми, ниже — идолы поменьше, но в каждой области — тоже по одному: Чапаев, Джамбул, Стаханов, Чкалов, Маяковский, Мичурин, умрёт — заменим Лысенкой…

Профессор серьёзно ответил, что, возможно, раньше Бере и была хорошим сортом, но когда он после войны приехал в те края, есть её было невозможно: твёрдая, несладкая, вяжет язык — видимо, к ней вернулись признаки её дикого предка. Это произошло и с другими сортами Мичурина.

Может, я извращенец, но для меня сексуальность начинается после определённого интеллектуального порога

Главная беда в другом. Вещь человек принимает в свою душу

и сейчас считаю, что все эти мироточивые иконы — или жульничество, или научно объяснимые явления. Поражаюсь, как интеллигентные люди — эта твоя знакомая, поэтесса — могут в такое верить. И зачем им ещё и это? Как будто недостаточно общей идеи… Чудеса — для толпы.
Но тут же сама себе противоречила.
— Хотя бывало и такое, что…
В Харькове в начале тридцатых решили взорвать один из больших храмов. Но сначала надо было снять медные позолоченные листы обшивки купола и крест, тоже, конечно, золочёный. На него накинули петлю, и какой-то лохматый босой мужик стал, оскользаясь, карабкаться на верх купола. Собралась огромная толпа. Мама тоже была в ней и видела всё своими глазами.
Все молчали. Крестился мало кто. Мужик уже залез. Но когда, держась за верёвку левой рукою, правую протянул к кресту, верёвку вдруг отпустил, зашатался и рухнул лицом к подножию креста. Раздался мощный и короткий взрёв — ахнула вся многотысячная толпа.

не упустить момент, когда стрельнёт шампанское, и проследить, куда упадёт взлетевшая выше деревьев пробка. Пробки я копил: покойный дядя Кузик сказал, что ста пробок достаточно для спасательного круга, держащего на воде человека. Зачем мне, плавающему с шести лет, нужен был пробковый круг, я не помню, — видимо, действовал древнейший инстинкт собирательства.

Знакомых фамилий было больше, чем в городе.

дед сказал, что это стремление омерзить и в конечном счёте унизить человека, в литературе пройдёт, как болезнь, она перестанет изображать дегенератов и превращение в насекомых и вернётся к обычным и вечным чувствам и ситуациям. Предсказанье, в отличие от дедовых других, не подтвердилось.

остаток дворянской крови и собачьей брови

применяла при наставленьях очень увлекательную, считалось, игру в вопросы-ответы – названье, впрочем, не совсем точное, потому что всегда и спрашивала и отвечала она сама.