Гастон Башляр

Рильке кратко выразил в необъятной по значению фразе: «Равнина – это чувство, от которого мы растем».

Миниатюра, если я искренне вживаюсь в нее, отгораживает меня от внешнего мира, она помогает мне бороться с распадом внешней среды.

иниатюра успокаивает, но при этом никогда не усыпляет. Когда мы внутри нее, воображение бодрствует и блаженствует.

о есть ли у нас в этом мире время на то, чтобы любить вещи, чтобы разглядывать их вблизи, когда они наслаждаются своей малостью

Сказка – образ, который способен рассуждать. Она стремится сочетать необычные образы, как если бы их можно было связать друг с другом. То есть сказка предполагает существование некоего образа, являющегося первичным по отношению ко всем остальным, производным образам.

иканье наших часов такое резкое, механическое и отрывистое, что наш огрубевший слух уже неспособен расслышать, как течет время.

Сказка о Мальчике-с-пальчик, толкование которой можно найти на небе, показывает нам, что образы без труда переходят из малого в большое и из большого в малое. Грезы, напоминающие путевые впечатления Гулливера, возникают просто и естественно

Мечтательный Мальчик-с-пальчик, я рассыпал на ходу
Рифмы. Моя гостиница была на Большой Медведице.

Для того чтобы ощутить напрямую воздействие единичного образа – а образ обретает полную силу воздействия, только когда он обособлен, – феноменология кажется нам теперь более надежным средством, чем психоанализ, поскольку феноменология как раз требует, чтобы мы восприняли этот образ сами, без всякого критического осмысления и с энтузиазмом.

оэт не повторяет нам бабушкины сказки. У него нет прошлого. Он существует в новом мире. По отношению прошлому и к делам этого мира он произвел тотальную сублимацию. За поэтом должен следовать феноменолог. Психоаналитика интересует лишь сублимация с ее негативизмом.