Алина вдохнула и тут же закашлялась, будто поперхнувшись. Я уже хотел мстительно со всей дури шлепнуть ее по спине, но тут она выпрямилась и взглянула на меня.
Лицо сестры вдруг приняло какой-то странный, хитровато-недобрый вид. Даже губы будто утончились, и на лицо легла тень, хотя освещение в комнате оставалось таким же, как раньше.
Вот как она так умеет противно делать? Тренировалась, что ли, перед зеркалом?
Не своим, тоненьким голоском она просвистела:
— Барабулька. Вона как я умею говорить. Йой, ёшки-ёшки-ёшки-йой! А вот, а вот, а вот. А ты не могешь. Тпру-у, пру-у. Бз-з-з! Бз-з-з! Дурачина! Дурачина! Теперь я здеся буду жить.
У меня неприятно засосало под ложечкой. Так иногда бывает, когда понимаешь: сейчас тебе сделают пакость. Вызовут к доске отвечать тему, в которой плаваешь как топор. Или незнакомые пацаны прикопаются. Или не туда нажал на всплывающем окне, и у тебя на глазах начинается удаление сделанной за несколько месяцев работы.
— Пожалуйста, не надо так. Ты так правда на одержимую похожа. — И добавил после паузы, чтобы она поняла, что не шучу: — Даже страшновато.
Сестра продолжала улыбаться тонки
Просто эпично