Ольга Вельчинская

был один звук, присущий московским снежным зимам, – звук скребущей асфальт лопаты ранним утром. Очень уютный звук.

Мне всегда казалось, что люди, живущие в правильных местах, должны быть очень счастливы. Ну вот когда ты выходишь из дому и видишь правильным образом устроенный пейзаж, горы, поросшие темным лесом, остро­конечные дома, рододендроны за оградами… Или каждое, каждое утро, отправляясь на работу, и каждый, каждый вечер, возвращаясь с работы, ты видишь море. Утреннее и вечернее море, какое счастье! Или трамвай каждое утро везет тебя по старому городу, брусчатка блестит дождем, серые стены, яркие зонты, и что бы ни случилось, трамвай будет везти тебя по старому городу, и никто-никто у тебя не отберет… Ни море, ни старый город, ни горы, поросшие темным лесом, ни огромную реку с тремя мостами, все это дается тебе даром, просто так, не требует расплаты, не взывает к возмездию.

Но, во-первых, они не очень счастливы.

Во-вторых, все равно отбирают или могут отобрать.

Иногда, чтобы не было совсем больно, ты отбираешь у себя это сама

Я полностью отдаю себе отчет в том, что мое счастье отдает эгоизмом, эскапизмом и слепотой-глухотой по отношению к очевидным скорбям человечества. Да, мое счастье — это мое счастье. Я думаю, что такой эгоцентризм вряд ли может помешать другим быть счастливыми