Софи Астраби

В этот день, в маленькой кухне в провинциальном городишке я даю себе обещание: мне может не хватать чего угодно, но смелости мне всегда будет хватать.

Долгие годы в детстве мне хотелось, чтобы потолок моей комнаты был похож на звездное небо. А потом была та неделя, сразу после смерти Марселя. Неделя без потолка, когда я поняла, до чего же горе похоже на бесконечность. С тех пор я больше не ищу звезд, я знаю, что в этом небе их нет.

Наши с Максимом мысли будто шли одним путем, и он сказал:
– Как ты думаешь, какая из звезд твоя счастливая?
Я посмотрела на ту, что сияла ярче всех, на Полярную звезду. Потом отвела взгляд вправо и выбрала ту, что рядом, на которую никто никогда не смотрит, и сказала:
– Готово. Я выбрала.

На следующей неделе я получила письмо от Максима. И не стала его открывать. Он продолжал писать мне еще несколько месяцев. Моя жизнь была тогда, как эти конверты, которые я оставляла запечатанными: тайной на расстоянии вытянутой руки. Думаю, я была сердита на него за чужую ложь. Я наказывала его, но во всяком наказании по-настоящему страдает только палач.

В какой-то момент письма от Максима перестали приходить. Никогда не знаешь, в какой именно момент что-то закончилось. Просто вдруг понимаешь, что оно больше не происходит. Максим вышел на цыпочках из моей жизни.

На днях на тренировку пришел отборщик. Я знала, что он придет, об этом объявляли, но я забыла. Зато остальные отлично помнили. В раздевалке царило напряжение, все достали свою лучшую форму. Ту, что приносит удачу, или ту, под которую не проберется никакой ветер. Смешно видеть, во что люди больше всего верят. Я-то верю мало во что, поэтому форма у меня обычная. Та, которую приходится стирать каждую неделю.

В этой новой команде я в отстающих. Мне не хватает навыков, техники, но еще выносливости и силы. Иногда мне кажется, что я прошла отбор в эту группу по недоразумению. Я хожу на тренировки с комом в желудке, но все равно хожу, потому что, хоть на них моя мечта и разбивается о действительность, это лучший способ прикоснуться к ней.

Я понимаю: мне надо работать больше других, чтобы наверстать отставание. И не важно, что дождь льет как из ведра, что болят все мышцы или что на последнем старте я подвернула ногу: я все равно сажусь в поезд, чтобы выйти на дорожку. Я не хитрю. Никогда не стартую до свистка, не перехожу на шаг, пока не пересеку финишную черту, делаю все отжимания и подтягивания, которые мне велят, и даже когда слишком устаю, чтобы продолжать, я продолжаю. Хочется все бросить, но это невозможно. Я не могу. Не могу оказаться среди тех, кто бросает, я этого просто не умею, ведь я всегда была той, кого бросают.

Прошло больше года с нашей последней встречи, и я все еще удивляюсь, что узнаю его за секунду, хоть практически его не знаю.

Я пью пиво, вкус мерзкий, но я все равно пью. Поднимаю взгляд на звезды и сразу вспоминаю о Максиме. Интересно, я всю жизнь буду думать о Максиме, глядя на звезды? Ведь небо – оно повсюду.