Нейтан Хилл

Такое ощущение, что одиночество охватывает его, как петля пуговицу.

общий уровень счастья с годами, как правило, меняется по одной и той же схеме: люди больше всего счастливы в молодости и в старости, а меньше всего в середине жизни

Элизабет, судя по всему, утешало то, что провал среднего возраста — это скорее биологическая закономерность, чем свидетельство каких-то конкретных трудностей в ее браке или в жизни в целом

мы сами порождаем то, что ищем, именно потому, что ищем его, претворяя в жизнь то, что никогда бы не возникло, если бы мы не пытались его обнаружить.

Он объяснил студентам, что художники-пейзажисты, которых они сейчас изучают, писали не то, как выглядит мир на самом деле, а то, как, с точки зрения богатых людей, ему полагалось выглядеть. Потом он стал приводить примеры. Пейзажисты, по его словам, не изображали мир таким, какой он есть, потому что между художником и пейзажем стояла целая школа мысли, предписывающая, каким должен быть пейзаж. Художники рассматривали природу через призму доктрин и догм. И это вынуждало их преодолевать огромные расстояния в поисках подходящих сюжетов, мест, откуда открывался близкий к идеалу вид: им нужно было нечто такое, что напоминало бы о красоте Божьего творения, но не о живом хаосе непокорной природы, что вызывало бы чувство благоговения, но при этом не заставляло богатого коллекционера чувствовать себя

маленьким и ничтожным. Конечно, природа далеко не всегда шла навстречу, и поэтому художники придумывали свои собственные виды, беря реальные элементы пейзажа, чтобы создать “эффект правдоподобия”, и добавляя к ним вымышленные.

— Если убрать все стихи и все песни, то любовь, дорогая моя, — это попросту экспансия “я”. Это когда границы “я” рас­ширяются, оно вбирает в себя другого человека, и то, что раньше было им, теперь становится тобой.
— Звучит здорово.
— Это и в самом деле здорово! Это просто чудесно, когда подмечаешь какие-то качества в другом человеке — его харизму, обаяние, отдельные черты характера, таланты, кругозор, внешность, — в общем, видишь то, что он имеет, и тебе тоже хочется это иметь. И вот границы твоего “я” ползут к этому человеку, как ложноножки амебы, как та капля в фильме. Ты цепляешься за не­го, обволакиваешь его и постепенно поглощаешь, пока через много месяцев не включишь его в себя и не переваришь.

Он сидел очень близко и пристально смотрел ей прямо в глаза с выражением, которое означало: “Я весь внимание”. И он не просто смотрел ей в глаза, он скорее заглядывал внутрь, в самую глубину, как будто любовался одновременно и поверхностью океана, и его дном — таким был его интерес к ней.

мы сами порождаем то, что ищем, именно потому, что ищем его, претворяя в жизнь то, что никогда бы не возникло, если бы мы не пытались его обнаружить.

те вечера, когда ее нет дома, он чувствует себя подавленным, несчастным, а может, даже немного жалким; он смотрит на ее окно и осознает, что время летит слишком быстро и возможности упущены, что он проигрывает гонку с той жизнью, которую хотел бы вести.