Александра Рождественская

страх притупляет понятливость.

Долго ворочался я с боку на бок и был слишком измучен и несчастлив, чтобы быстро заснуть.

Тронутый этой лаской, я обнял и поцеловал его. Он слегка взвизгнул и, сунув свою лапу в мою руку, придвинулся ко мне еще ближе. А я забыл и свое горе, и свою усталость. Теперь я уже не был одинок: у меня был друг.