Артем Боровик

И все же на вопрос о том, как относиться к человеку, решившему закончить войну не 15 февраля 1989 года, а, скажем, в 1982-м и подписать свой сепаратный мир, я до сих пор не могу найти однозначного ответа без всяких там «с одной стороны – так, а вот с другой…». Но, быть может, такого ответа вообще нет?

Они раскаивались лишь в том, что не прикончили парня.

Когда пропагандисты выезжали агитировать, так сказать, за Советскую власть, то брали с собой роту и танки