Жиль Делёз

Развивайте мысль, действие и желания посредством пролиферации, взаимоналожения и разъединения, а не посредством разделения на части и пирамидальной иерархизации.

Он переживает природу не как природу, а как процесс производства. Больше нет ни природы, ни человека, есть лишь процесс, который производит одно в другом и состыковывает машины. Повсюду производящие и желающие машины, шизофренические машины, целая порождающая жизнь; я и не-я, внешнее и внутреннее больше ничего не значат

Недавно мы обратили внимание, до какой степени современное осуществление власти не сводится к классической альтернативе «репрессия или идеология», но предполагает процессы нормализации, модуляции, моделирования и информации, касающиеся языка, восприятия, желания, движения и т. д., и проходящие через микросборки.

Чередование разочарований и откровений создает ритм. которому подчиняются все Поиски.

Любить — это пытаться объяснить и развернуть те неведанные миры, что свернуты в любимом существе.

Если вы попадаете в такую ситуацию, когда говорите себе, что такой-то философ создал концепты, в каких вы ощущаете потребность, – в тот самый момент вы становитесь кантианцем, лейбницианцем или кем-нибудь еще.

Философ – это, на мой взгляд, тот, кто создает концепты.

Тема свободы и необходимости нашла свое место в переписке Спинозы с В. Блейенбергом. В этих письмах Спиноза проявляет сразу и необычайную изворотливость, и чрезвычайную жесткость. Спиноза отвергает не только возможность «другого, и лучшего, мира», но и саму возможность выбора, забрасывая Блейенберга парадоксами, которые тот, будучи благонамеренным и здравомыслящим обывателем, понять не в силах. Каждый — от камня до человека — занимает отведенное ему место в незыблемой иерархии. Единственное, что допускает Спиноза, — это «конатус» — стремление улучшить свое положение, а для человека — что немаловажно — стремление к знанию.

философ — не просто изобретатель понятий, он, возможно, изобретает также способы восприятия.

Чтобы хотеть, необходимо иметь идею того, что мы хотим, сколь бы смутной и неопределенной она также ни была