Мадам танцует босая

– Слава богу, ты никогда не будешь мужчиной, глупая!

Я об Эйсбаре. У вас с ним что-нибудь путное происходит, кроме того, что вы целыми днями таскаете с квартиры на квартиру эти палки?

– Штативы…

– Ну да, штативы. Так происходит?

– Конечно! Вчера ездили на Воробьевы горы. Снимали панораму…

– Да я не о том! – досадливо поморщилась Лизхен. – Любовь у вас происходит?

– Любовь? – Ленни задумалась. – Не знаю. Наверное, происходит. Ты знаешь, мне с ним так… так… как ни с кем. Он как-будто меня слышит. Внутренне слышит, понимаешь? Что я хочу, что мне интересно. Я только подумаю – он говорит. И потом, он делает такие необыкновенные, удивительные вещи! Если бы я была мужчиной, то хотела бы делать то же самое. Впрочем, если бы я не была мужчиной, то тоже хотела бы.

– Слава богу, ты никогда не будешь мужчиной, глупая! Так какие же такие необыкновенные вещи делает твой Эйсбар?

– Представь себе, киносъемочный аппарат…

потом, он делает такие необыкновенные, удивительные вещи! Если бы я была мужчиной, то хотела бы делать то же самое.

Нэ пайдет! Я родину задешево нэ прадаю!

ак это зачем? Бриллиантики очень нужны

Как это зачем? Бриллиантики очень нужны девушкам. Друзья приходят и уходят, а бриллиантики остаются

Он был поэт в душе и гастроном на досуге.

Что делать?
– Что делать, Саша? – прошептал Чардынин, перегнувшись через ожогинское плечо. – Отменяем премьеру?
Ожогин резко замотал головой. Ни в коем случае.
– Наденешь смокинг, – отрывисто проговорил он.
– Я?! – поразился Чардынин, плохо представляя себе, как этот самый смокинг выглядит.
– Ты, ты. Наденешь смокинг, будешь ходить, пить шампанское и говорить, что на следующей неделе Лара Рай приступает к съемкам в новой фильме. А сейчас отдыхает в санатории.