Учитель цинизма

Раковина грязная настолько, что даже я, при всей моей любви к енотополоскунству, не смог бы ее отдраить.

Но тогда все мы были ох как круты – мехмат, второй курс. Близко не подходи.
Да еще такие, блин, самостоятельные – клейма негде ставить! В общаге живем, не то что «москвичи» – маменькины детки: прежде в школу ходили, теперь в универ – и ничего в их жизни по существу не изменилось. А мы – совсем другое дело: погрузились по самые ноздри в суровое бытие и познание жизни, сопряженное с пьянством, нищим существованием, девицами – разнообразными, пивными – одними и теми же и с прочими развлечениями и увеселениями. Правда жизни по всей морде.

Советская идеология была очень слабо связана с реальной действительностью и, как всякий идеальный объект, выстраивалась по определенным, хотя и меняющимся, колеблющимся вместе с линией партии правилам. Игра по правилам — это уже почти математика. Играть мы умели.

Мы с Аркадием сидели в умывалке и читали. Занимались мы с ним перекрестным просвещением. Поскольку я писал нечто в рифму и считался видным знатоком поэзии, Аркадий спросил меня, с чего ему начать систематическое чтение стихов. Я уже тогда крайне скептически относился к такого рода приобщению к поэзии — читать стихи следует так же, как и писать, — случайно, украдкой от самого себя.

«Что общего между карандашом и ботинком?» Нормальный человек должен отвечать: «Ничего». А Шурик ответил: «Оба оставляют след».

Если читать стихи украдкой, можно схватить что-то стоящее. Тем более что подлинные стихи нужно читать сразу во второй раз — в первый это абсолютно бессмысленное занятие. Стихи человек не читает — он их вспоминает

«Партия сказала: „Надо!” Комсомол ответил: „Есть!”» А если партия не говорила «надо!», то комсомол должен сопеть в две дырки и ждать, пока скажет.

«Я никогда не следую собственным советам, я знаю им цену».

А как это случилось? Тоже что-то мистическое?
– Ну конечно, вся эта история – сплошное мистическое действо.
– Давай круши мое рациональное сознание. Я готов.

Театр мы любили. Наверное, не так сильно, как Татьяна Доронина и Виссарион Белинский, но посещали достаточно регулярно. Было это довольно дорого, да и билеты не достать, поэтому мы устраивались помогать рабочим сцены монтировать и разбирать декорации.