Сага об угре

Ибо память обманчива: что-то процеживает, что-то отбрасывает. Когда мы пытаемся восстановить в памяти сцену из прошлого, вовсе не факт, что мы помним самое важное, самое релевантное, — скорее всего, мы помним то, что, с нашей точки зрения, вписывается в общую картину. Память рисует сцену, где различные детали должны дополнять друг друга. Память не допускает ярких контрастов.

Угорь становится тем, кем должен стать, когда пробьет его час.

Под микроскопом можно увидеть ответы на все вопросы — таково обещание науки, и если в это не верить, то во что еще остается верить?

Есть некоторые вещи, по поводу которых приходится выбирать, во что верить.

Каждый раз, когда мы вылавливали угря, я пытался заглянуть ему в глаза и выяснить, что он видел. Но угорь никогда не встречался со мной взглядом

Как можно быть настолько убежденным в выборе своего пути?

Река символизировала его происхождение — хорошо знакомое и родное, к чему он всегда возвращался. А вот угорь, живший скрытно и лишь иногда показывавшийся нам на глаза, — он символизировал нечто совсем другое. Это было скорее напоминание о том, как мало мы тем не менее знаем — об угре или о человеке, о том, откуда мы пришли и куда движемся.

Есть нечто притягательное в этой пограничной зоне на стыке веры и знания, где знаний недостаточно и потому они несут в себе не только факты, но и следы мифов и фантазий. Потому что даже тот, кто привязан к науке и строгому систематическому порядку, все же оставляет в душе крошечную лазейку для тайн и загадок

Есть некоторые вещи, по поводу которых приходится выбирать, во что верить. Угорь — одна из таких вещей.

угорь — это рыба, превосходящая рыбьи возможности. Вероятно, сам он себя рыбой не считает