Тайна «Небьюлы»

спокойствия.

Приблизившись к очередному гребню, Круз ухватился за края доски, толчком погрузил ее нос в воду, ловко поднырнул, и волна прокатилась над ним. Вернувшись на поверхность, он отгреб вперед, а потом резко повернул на 45 градусов и занял положение параллельно берегу. Ориентируясь на край длинного пирса, он уселся на доску верхом и свесил ноги. Он особенно любил этот момент ожидания. «Затишье перед стартом», как говорила Лани. Покачиваясь на воде, он мог думать о чем угодно – или вообще ни о чем. Выбор был за ним. В этот последний день перед отъездом Круз не хотел думать. Он предпочитал чувствовать – испытать все ощущения до одного. И запомнить

И спокойствия.

Приблизившись к очередному гребню, Круз ухватился за края доски, толчком погрузил ее нос в воду, ловко поднырнул, и волна прокатилась над ним. Вернувшись на поверхность, он отгреб вперед, а потом резко повернул на 45 градусов и занял положение параллельно берегу. Ориентируясь на край длинного пирса, он уселся на доску верхом и свесил ноги. Он особенно любил этот момент ожидания. «Затишье перед стартом», как говорила Лани. Покачиваясь на воде, он мог думать о чем угодно – или вообще ни о чем. Выбор был за ним. В этот последний день перед отъездом Круз не хотел думать. Он предпочитал чувствовать – испытать все ощущения до одного. И запомнить

Выбросив из головы все сомнения, Круз подставил лицо оранжевому закатному солнцу, которое заполняло залив Ханалеи. Он обдумает все еще раз, но потом. Сейчас же Круз заполз животом на серф и начал грести саженками по теплой бирюзовой воде. Всю жизнь занимаясь серфингом, он уже делал это тысячу раз. Отец даже поддразнивал его: мол, проводишь больше времени в море, чем на суше. И это было похоже на правду. Круз обожал ритмичное движение волн. Вода давала чувство постоянства и надежности.

Выбросив из головы все сомнения, Круз подставил лицо оранжевому закатному солнцу, которое заполняло залив Ханалеи.