Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II

густыми ресницами, с улыбкой ответил:

— Вы сказали, «слишком хороший сон не всегда будет правдой», – снова повторил он, и, помолчав, тихо добавил, — я хотел чувствовать боль. То, что причиняет боль, не будет подделкой.

Он подошел еще ближе и теперь стоял прямо напротив Чу Ваньнина.

Из-за того, что они так неожиданно встретились, нежность и восторг, любовь и тоска захватили его целиком, Мо Жань и думать забыл о достоинстве и приличиях, с головой погрузившись в грезы, что вдруг стали реальностью. В этот момент у него напрочь вылетело из головы, что следует соблюдать дистанцию, подобающую для отношений учителя и ученика, и не вторгаться вот так внезапно в личное пространство Чу Ваньнина.

Но в любом случае, он не смог бы удержаться

— Хотя, нет, я не буду ни о чем спрашивать тебя.
Чу Ваньнин только вздохнул с облегчением, как услышал следующую фразу.
— Я не спрошу тебя ни о чем. Я просто сам все тебе расскажу.
Набравшись решимости, Мо Жань не собирался отступать.
На одном дыхании, исчерпав на этом всю свою храбрость, он выпалил:
— Я люблю тебя.
Казалось, еще немного и его сердце выпрыгнет из груди.
— Я люблю тебя, и это не та любовь, что испытывает ученик к своему учителю. Да... да, я дерзкий и наглый, но я... я люблю тебя.

— Хочу помочь ему спасать дождевых червей

— Завтра после утренней медитации приходи в бамбуковую рощу за Платформой Шаньэ. Я буду ждать тебя там

Чу Ваньнин пришел в ярость. Нахмурив свои черные брови, он окинул этого лицемера холодным взглядом и строго прикрикнул:

— Ты… как ты смеешь! Думаешь, это детская забава?!

— Ч… что?.. — Хуан Сяоюэ тяжело дышал, и голос его звучал не громче, чем писк комара. Казалось, еще немного — и его хватит сердечный приступ. Те главы, у которых еще остались силы, услышав шум, с трудом повернули головы.

— О чем вы, образцовый наставник… какие еще забавы?..

— Сам знаешь, какие! Почему бы тебе просто не убраться отсюда?!

Не отрываясь от барьера, Сюэ Чжэнъюн крикнул:

— Юйхэн, что ты набросился на даоса Хуана? По-твоему, сейчас время выяснять отношения? Если у тебя есть к нему вопросы, давай сначала пробьем барьер, а потом вы снова поговорите

Взгляд Хуан Сяоюэ заметался и замер, споткнувшись об острый, как лезвие меча, взгляд Чу Ваньнина. Сердце его похолодело от страха.

С самого начала у него не было духовной силы, необходимой для участия в формации, созданной для открытия барьера горы Хуан, но ради сохранения лица он все равно вызвался помочь. Ему просто хотелось, чтобы впоследствии все в Верхнем Царстве знали, что Палата Цзяндун все так же сильна, а Хуан Сяоюэ все еще великий мастер.

Кто мог подумать, что такой рохля, как Ли Усинь, в одиночку примет на себя демоническую энергию, которой должны были противостоять они вдвоем, и пораженный проклятием так трагически скончается на глазах у всех. И, казалось бы, умер и умер, бог с ним, но нет же в итоге на его место встал Чу Ваньнин…

Этого образцового наставника Чу следовало бы изрубить на

Хотя Хуан Сяоюэ мог одурачить других, но обмануть такого признанного мастера магических барьеров, как Чу Ваньнин, ему было не под силу.

Перехватив бремя Ли Усиня, Чу Ваньнин тут же почувствовал в этом месте излишне сконцентрированный напор убийственной магии, словно Ли Усинь с самого начала в одиночку боролся с потоком темной энергии, который должны были сдерживать двое. При создании заклинателями атакующей формации, удар должен распределиться более-менее равномерно между всеми включенными в нее. Подобная концентрация разрушительной энергии в одной точке довольно редкое явление, возникающее только в одном случае — тот, кто стоял рядом, вообще не прикладывал никаких сил...

На самом деле, Хуан Сяоюэ все это время только притворялся

ведь отдача от этого проклятия может перевернуть горы и высушить реки. По разрушительности оно может превзойти даже поглотившее орден Жуфэн Пламя Бедствия, вот только убежать от него будет куда труднее.

Вспоров барьер острым, как меч, взглядом, Чу Ваньнин одним прыжком переместился к нему и, взмахнув рукавами, нанес удар по бреши, образовавшейся после падения Ли Усиня.

Стоило Чу Ваньнину подключиться к барьеру, как он в потрясении повернул голову и изумленно воззрился на стоящего рядом Хуан Сяоюэ:

— …

Он видел, что лицо Хуан Сяоюэ раскраснелось и покрылось испариной, тело дрожит. Со стороны казалось, что он прикладывает нечеловеческие усилия для прорыва барьера, и, очевидно, прочие главы даже не сомневались в том, что так оно и есть

старому учителю и не в силах сдержать свое горе, зарыдал в голос, размазывая длинным рукавом слезы по заплаканному лицу.

Внезапно огромный барьер, закрывавший гору Хуан, загудел так, что уши заложило. Цзян Си переменился в лице и сурово прикрикнул:

— Кто-нибудь, займите место Ли Усиня, иначе сегодня мы все тут погибнем!

Сюэ Чжэнъюн просто повернул голову и позвал:

— Юйхэн! Скорее иди сюда! Помоги нам!

Чу Ваньнина не нужно было просить дважды, ведь лучшим его навыком было именно искусство работы с магическими барьерами. Звук, что они слышали, был криком злого духа феникса, а значит они все же смогли пробиться до внутреннего слоя проклятья и очень скоро смогут прорваться сквозь барьер. Однако, если сейчас они не справятся, второй попытки у них не будет

Глава 200. Учитель, гора Хуан открыта
Ученики Усадьбы Битань и представить не могли, что, даже не начавшись, битва у горы Хуан убьет их лидера.

Хотя Ли Усинь был в годах и в его движениях уже чувствовалась свойственная старости усталость, если бы в результате насланного на него горой Кошмара Феникса энергия в его меридианах не начала циркулировать в обратном направлении, он бы не скончался так внезапно.

В полной тишине ученики в зеленых одеждах Усадьбы Битань один за другим опустились на колени.

Скорбный вой разорвал небесный свод и ранил сердца людей. Ученик, который хотел свести счеты с Наньгун Сы, забыв обо всем, подполз к своему