Мужчина, женщина и их родители: как наш детский опыт влияет на взрослые отношения

самым важным на свете является право быть самим собой и окунуться в глубины своей личности, что может наполнить жизнь такими красками, о которых мы и не подозревали, пока искали лишь чужой любви.

Достаточно хороший партнер отличается от идеального прежде всего тем, что он существует на самом деле, а не только в моей голове. Достаточно хорошая мама не делает все безупречно, но всегда продолжает стараться. Для взрослых отношений именно это взаимное умение является принципиальным, для того чтобы отношения были хорошими.
Мы не всегда понимаем друг друга, но никогда не отказываемся от попыток понять. Мы не всегда способны сделать другому хорошее, но наше намерение остается неизменным. Мы не постоянно чувствуем любовь к партнеру, но всегда готовы прикладывать внутренние усилия к тому, чтобы эта любовь вернулась, а не рассеялась без следа в той буре агрессии, которую мы регулярно чувствуем.

«Если ты будешь в порядке, ты сможешь сделать меня счастливым, поэтому я постараюсь сделать тебе хорошо» — это детская позиция обслуживания родителя и наивные фантазии о грандиозном контроле, которые свойственны маленьким детям. Ребенку кажется, что все на свете находится в его власти, и это нормальный этап развития. Как правило, он заканчивается признанием своего невсемогущества и сосредоточением на собственной жизни и состоянии своего внутреннего и внешнего мира, а не чужого. Однако родитель, не получивший достаточно заботы и включенности от собственных родителей, будет склонен препятствовать этому процессу, который называется сепарацией. Такой родитель будет требовать от своего ребенка внимания и обслуживания.
В такой ситуации ребенок неспособен отойти от родителя, заняться собственной жизнью и продолжает верить, что он может сделать маму спокойной, счастливой или здоровой, что может растопить сердце отца, если будет правильно себя вести, или избежать побоев, если будет достаточно хитрым или послушным. Ему кажется, что вот когда он все это сделает, то получит наконец хороших, а не больных, нервных, зависимых, несчастных маму и папу, которые неспособны ему ничего дать. Однако мама и папа не дают ему любви не потому, что он что-то делает не так, а из-за своих внутренних процессов и ущерба, полученного ими в их детстве.
Вырастая, такие люди склонны выбирать себе партнеров «с условиями». Их тянет не к хорошим и достойным людям, а к тем, у кого чего-то нет (или, наоборот, есть что-то лишнее — бутылка, например, или жена). Они посвящают свою жизнь исправлению этого чужого недостатка, поскольку так для них выглядит дорога к собственному удовлетворению.
Терапия таких людей включает в себя долгий труд над развитием чувствительности, касающейся их самих и их внутренней и внешней жизни, а также помощь в преодолении фрустрации по поводу своего бессилия и горевании о том, что у него не было и уже никогда не будет тех родителей, которые были ему нужны. Им все для себя придется делать самим, как и каждому из нас. Ярость, которую рождает эта правда, отчаяние, возмущение несправедливостью, разочарование, отвращение, ненависть и целое море печали — вот через что созависимому человеку придется пройти, признав, что эти чувства относятся к его родителям и растут из его детских ожиданий и решений. В конце этого пути они могут обнаружить, что им больше не нужен партнер, на которого эти чувства можно проецировать, поскольку они способны и сами с ними справиться.

Созависимость
Следующими мы рассмотрим созависимые отношения, паттерны, которые в них существуют, и особенности детско-родительских отношений, приводящие к тому, что выросший ребенок склонен строить отношения с зависимым человеком либо даже с человеком без зависимости, но в отношениях с которым всегда будут важны только его процессы и его потребности, а не собственные.
Созависимость была впервые исследована в парах, где один из партнеров страдал зависимостью — наркотической, алкогольной или любой другой. Его партнер, который своим поведением бессознательно поддерживал зависимость, стал называться созависимым. Для таких людей появились своя терапия и свои группы поддержки. Выяснилось, что зависимый человек склонен возвращаться к зависимости, если его партнер не проходит своей терапии, и что результаты попыток отказаться от вещества или саморазрушительного поведения намного выше тогда, когда эта терапия есть. Были сделаны выводы о некоторых чертах созависимых партнеров. В первую очередь это их страсть к контролю, склонность жертвовать собой ради другого человека (получая таким способом полную власть над ним) и нежелание обращать внимание на собственные задачи развития.
Обнаружилось, что истинной проблемой созависимых партнеров, которая должна обсуждаться на терапии, были не их зависимые мужья или жены, а собственная неспособность заняться своей жизнью и бессознательная потребность в человеке, который своей дисфункциональностью и вечными проблемами отвлекал бы внимание на себя и таким образом поддерживал мученический и социально одобряемый образ «напарника». Был также замечен и описан высочайший уровень их агрессии, существующей в таких отношениях в пассивно-агрессивной форме и подпитывающий тенденцию зависимых партнеров к бегству от реальности.
Позже эти выводы были распространены на любые отношения, в которых один из партнеров или оба склонны отказываться от ответственности за себя, потому что сосредотачивались на улучшении жизни и решении кажущихся или настоящих проблем другого. Кроме алкоголизма или наркомании, эти проблемы могут касаться физического и психического здоровья, жизненных сложностей, проблем в отношениях с родственниками или внутренних дефектов.
Созависимые отношения начинаются не с идеи о том, что мне с этим человеком будет хорошо, а с идеи о том, что я могу что-то этому человеку дать и как-то его вылечить или спасти.
Конечно, результатом такого спасения человек предполагает личное счастье, но так как оно должно быть организовано за счет другого, то эти предположения никогда не оправдываются.

Одиночество
Прежде чем поговорить об одиночестве, рассмотрим, какие вообще существуют социальные стратегии и почему та или иная из них начинает доминировать.
Люди могут выбирать для себя самые разные социальные отношения. Любые выбранные социальные отношения могут быть как вариантом нормы — когда в образе жизни реализуется удовлетворение индивидуальных потребностей и очевидна устроенность психических процессов, — так и отражением внутренних трудностей. Условно можно выделить три социальные стратегии: это более или менее широкий социальный круг, пара и одиночество.
При более или менее широком социальном круге у человека есть потребности в романтических отношениях, в которых реализуется его желание безопасности и развития в матримониальных и родительских ролях, и круг друзей и знакомых, в которых он может удовлетворять все остальные потребности. С таким широким кругом возможна и нарциссическая реализация за счет статуса и денег, и истерическая реализация за счет внешней привлекательности, и удовлетворение обсессивных и шизоидных потребностей за счет общения с людьми, с которыми можно поговорить и обсудить особенности устройства мира.
Люди с широким социальным кругом могут быть как экстравертами, так и интровертами (как и представители других двух групп). Их отличает само существование других людей в их внутреннем мире. Можно сказать, что они хорошо чувствуют себя в социальных взаимодействиях и нуждаются в них, потому что их психика как бы автоматически распределяет возникающие у них потребности между людьми, существующими рядом с ними. Их образы, история отношений и особенности личности оставляют след в памяти и становятся внутренними фигурами.
Слишком большой социальный круг или склонность к нескольким романтическим и сексуальным отношениям одновременно выдают не столько нормальную организацию личности, сколько какую-то имеющуюся фрустрацию и попытку восполнить ее с помощью других людей.

Мы можем хорошо адаптироваться в жизни только тогда, когда способны пережить любое свое чувство по этому поводу. Разочарование и гнев, стыд и вина, печаль и боль потери, в том числе от разрушенных ожиданий, — это такая же часть полноценной жизни, как и все остальные. Избегание чувств или ситуаций не делает жизнь хорошей, а лишь останавливает ее нормальное течение и приносит несчастье тому, кто пытается этого несчастья избежать.

Потеря, которую она переживает, — это потеря самой себя и тех хороших родителей, которых она пыталась создать с помощью своего хорошего поведения, но так и не создала. Пока эта печаль не осознается женщиной как тоска по самой себе, она может быть охвачена сильной тревогой о потере партнера или о том, что она так и не обретет необходимых ей отношений. Ей не хватило слияния, построенного на собственной психике, а не на чужой, но строить она может лишь слияние, в котором сама пропадает — и это лишь усугубляет ее чувство тоски и потери, которое повторяется снова и снова.

Когда вины слишком много, психика вынуждена делать что-то, чтобы ее не испытывать. Основных способов не чувствовать вину три: это обсессии, фантазии о своей грандиозности и проекции вместе с проективными идентификациями.

И наконец, истинное одиночество может быть отражением глубоко шизоидной структуры личности, при которой вся значимая для человека жизнь происходит у него внутри, а не во внешнем мире. Социальные связи такого человека могут ограничиваться редкими встречами или даже одним приятельским чатом. Образы других людей в его психике — это не реально существующее окружение, а фантазии, которые могут быть как романтическими, так и параноидными.
Мы обсудим такое одиночество, при котором человек долгое время существует без романтического партнера либо на протяжении долгого времени заводит лишь редкие и короткие отношения. У него могут быть друзья и активная социальная жизнь, однако в парные отношения он по какой-то причине не вступает. Он может страдать от этого или не страдать, занимаясь своей жизнью и общаясь с друзьями и не задумываясь о своем образе жизни, пока кто-нибудь не спросит о причинах его одиночества. Тогда он может начать поиск этих причин и решить, что с ним что-то не так.
Причины такого одиночества разнообразны и индивидуальны, но почти всегда имеют отношение к особенностям детского опыта раннего взросления и заботы о взрослых. Такой выросший ребенок может наслаждаться своей самостоятельной жизнью и воспринимать появление в ней партнера как обузу и преграду, как повторение ситуации поглощения, которой он больше совершенно не хочет. Иногда в таких историях сепарация уже произошла, а иногда слишком тесная связь с матерью или отцом сохраняется.

Однако мама и папа не дают ему любви не потому, что он что-то делает не так, а из-за своих внутренних процессов и ущерба, полученного ими в их детстве.