Холодная война: политики, полководцы, разведчики

Смит думал, что будет руководить разведкой, а принял организацию, которая вела холодную войну, а иногда и не очень холодную. ЦРУ располагало собственными радиостанциями, газетами, авиакомпаниями и даже небольшими частными армиями.

Циники и скептики из ЦРУ не верили в успех этого дела и говорили:
— Единственное, о чем свидетельствуют прыжки с парашютом, — так это о силе тяготения.

Но холодная война все изменила. Через два года Трумэн создал Центральное разведывательное управление (ЦРУ). Тайные операции были поручены управлению координации политики под руководством Фрэнка Визнера. В его подчинении были около двух тысяч человек, сорок семь резидентур по всему миру и бюджет в двести миллионов долларов.

иректор ЦРУ Аллен Даллес повторял, что понять, как устроен мозг Сталина, значительно важнее, чем получить данные о советском военном или экономическом потенциале. ЦРУ не в силах было понять Сталина и лишь в малой степени — оценить реальные намерения и цели сменявших его советских руководителей. Для этого нужно было иметь агента в самом Кремле. Даллес понимал, что такое случается только в кино. Поэтому за железный занавес засылали агентов-парашютистов.

Больше всего американцам хотелось пролететь над ракетным полигоном Капустин Яр. Самолет модификации PR-7 вылетел с территории Германии, пролетел над Волгой и сел в Иране, сделав несколько снимков ракетного полигона. По самолету непрерывно стреляли зенитные орудия, его пытались поразить ракетами. В Вашингтоне были счастливы: удалось прощупать всю систему ПВО страны.

Летчик объяснил, что пролететь незаметно не удастся, русские будут знать.
Черчилль отмахнулся:
— Русские уже знают. Главное, чтобы наши депутаты и палата общин не узнали.

Американцам такое и в голову не могло прийти. Желание понять, каким образом советской разведке удалось достичь фантастического успеха, определяло действия западных спецслужб. Хуже всего то, что они нанимали бывших гестаповцев, тем самым спасая их от заслуженного наказания.

Если американский военный министр Генри Стимсон говорил: «Джентльмены не читают чужих писем», то Гелен думал иначе: «Только джентльменам можно доверить чтение чужой почты».

Британский министр иностранных дел Эрнест Бевин шепнул своему помощнику:
— Мы присутствуем при рождении западного блока.

Президент Рузвельт писал 26 августа 1944 года военному министру Генри Стимсону: «Чрезвычайно важно, чтобы все люди в Германии поняли: на этот раз Германия — побежденная нация. Я не хочу, чтобы они умерли от голода. К примеру, если они нуждаются в пище для поддержания души в теле, пусть получают три раза в день суп из армейских кухонь. Это поддержит их здоровье, но они запомнят такой опыт на всю их жизнь. Факт, что германский народ — побежденная нация, должен быть внушен им коллективно и индивидуально так, чтобы побоялись когда-либо еще начать новую войну».

Германия представляла собой груду развалин. В рамках программы репараций из оккупированной страны державы-победительницы вывозили заводы, и рабочие оставались без работы. Денежная система не работала. За четыре упаковки сигарет можно было нанять на вечер оркестр. За двадцать четыре упаковки — купить «Мерседес-Бенц».

Авторитарные режимы в большей степени склонны питать иллюзии.

В 1969 году Фельфе обменяли на пойманных за железным занавесом западных разведчиков. В Москве бывшего эсэсовца встретили с почетом, вручили ему ордена Красного знамени и Красной звезды, присвоили звание почетного сотрудника госбезопасности.

Верховный командующий союзными войсками в Восточной Азии, прибыл в Сайгон. Индокитай еще находился под французским управлением. Был выстроен почетный караул из солдат иностранного легиона, который почти полностью состоял из бывших немцев-эсэсовцев. Когда это выяснилось и помощники Маунтбеттена заявили протест, французы обиженно ответили, что это «их лучшие легионеры».

Элеонор Рузвельт рассказал мужу, что происходит в Никарагуа. Но Франклин Рузвельт поддерживал генерала Сомосу и произнес тогда одну из самых сомнительных своих сентенций:
— Он сукин сын, но это наш сукин сын.

Я был когда-то потрясен, встретившись в Париже с этим человеком, чье имя, окруженное героическим ореолом, известно мне еще с юности. От пронизывающего взгляда его голубых глаз, признаться, временами становилось не по себе. Он, без сомнения, обладал умением разбираться в людях. Умением, приобретаемым в ситуациях драматических. Например, в тюрьме, где идеолог партизанской войны Режи Дебре провел три года.

именно возрождения Германии в Европе и побаивались. Три поколения французов трижды воевали с Германией.

«Если бы советская дипломатия в 1945 году, — писал один из лидеров английской Либеральной партии Алан Кэмпбелл-Джонсон, — придерживалась стратегии мирного сосуществования, то вполне возможно, что в атмосфере демобилизационных настроений и неуверенности, царивших на Западе, вся Европа могла бы конституционным путем перейти к коммунизму.

Не первый раз в истории Европы политика, основанная на использовании страха и силы, привела к результатам, прямо противоположным тем, на которые рассчитывали ее вдохновители. Реакция на советский шантаж в Берлине продемонстрировала волю и способность Запада к сопротивлению».

Райнхард Гелен, разумеется, не имел агентов в Кремле или среди советского военного начальства. Одним из первых он понял то, что другим станет ясно позже: четыре пятых информации можно почерпнуть из открытых источников, в первую очередь из газет. И только одна пятая приходит от секретных агентов.