Дорога в тысячу ли

В Сеуле нас называют японскими ублюдками, в Японии — грязными корейцами. Все, кто вернулся на Север, голодают или запуганы.

Эпоха, по всему миру названная Великой депрессией, затронула и их края; постояльцы рассказывали за едой новости, которые услышали от мужчин, умеющих читать газеты. Бедные американцы голодали точно так же, как бедные русские или бедные китайцы

Помню, как держала на руках первого сына. Как я была тогда счастлива! Он был белым, как корзина с новым рисом, как новогодний рисовый пирог, мягким, как теплое тесто

изнеженный сын причиняет семье больше вреда, чем мертвый.

Я предлагаю следующее определение нации: это воображаемое политическое сообщество — воображаемое, как по природе своей ограниченное и суверенное разом. Воображаемое, потому что члены даже самых малых наций никогда не могут знать большинство своих соотечественников, встречаться с ними или даже слышать о них, но в умах каждого из них присутствует образ общения с ними.

Крестьяне знали, что изнеженный сын причиняет семье больше вреда, чем мертвый.

История превратила нас в ничто, но это не важно.

История превратила нас в ничто, но это не важно.

даже сто плохих японцев не заставят его презирать всех, если есть хотя бы один хороший японец.

слишком быстрый успех нового сотрудника может вызвать досаду других.