Искусство и город. Граффити, уличное искусство, активизм

Уличное искусство — это голос низов, тех, чье мнение обычно игнорируется, поэтому изначально оно связано с борьбой за свои права, против тоталитаризма, скуки, коммерциализации, доминирования одних людей над другими.

Искусство — это социальная коммуникация.
Искусство — это эффект, а не объект.
Отныне искусство нематериально.

Видео заканчивается словами песни «Only security see our graffiti» и убеганием от полиции [13].

Города уже не как средоточия экономико-политической власти, но как пространства/времени террористической власти средств массовой информации, знаков господствующей культуры [2] — так обозначал Жан Бодрийяр эпоху «восстания знаков», характеризующуюся во многом противостоянием граффити устоявшейся окаменелой культуре.

Жаном Бодрийяром (1929‒2007) посредством издания его философского трактата «Символический обмен и смерть»

Уличное искусство — это обширное явление в современной городской культуре, в большей степени подпитываемое каждодневными низовыми художественными практиками неинституционального и некоммерческого характера. Уличное искусство — это практика взаимодействия с городской средой (инфраструктурой, жителями) на грани изобразительности и перформанса — эстетики и этики. Именно поэтому в описании этого явления я уделяю особое внимание не столько визуальной составляющей того или иного произведения, сколько контексту, смысловому содержанию, конфликту, возникающего в публичном пространстве как точке пересечения интересов, порой, диаметрально противоположных.

Говорят, что только в ночь, когда работа сделана, ее можно считать своей. С наступлением рассвета она становится общей [1]. Именно этот маркер «общего» и является ключевым индикатором и определением для стрит-арта и граффити.

уличного искусства.
В свою очередь, «cтрит-арт» и «уличное искусство» — понятия, отличные от многих других современных художественных практик, таких как, например, перформанс, акция или хэппенинг, даже если последние произведены на улице. Именно поэтому в своих текстах я ссылаюсь на практики акционистов, дадаистов или футуристов, указываю их значимость в развитии феномена в целом. Однако их работы, по моему мнению, в понятие «уличное искусство» не укладываются, так как, по большому счету, они не являются полноценным переживанием городского пространства и перманентным взаимодействием с ним, а лишь используют город как арену для своих высказываний.
Под «полноценным переживанием» мной прежде всего подразумевается практика каждодневного наблюдения за тем, какие пространства, процессы и системы города могут быть использованы (взломаны) в качестве носителей или элементов художественного произведения. Например, важнейшей подобной практикой можно назвать такую базовую форму граффити, как теггинг, являющуюся техникой повсеместного написания своего имени. Такое «полноценное переживание» города подразумевает то, что и граффити-райтер, и уличный художник (зачастую также вышедший из граффити-субкультуры) анализируют городские плоскости и пространства на предмет безопасности, быстроты написания, фактуры, обзора и многого другого. Подобные повседневные процессы являются неотъемлемой многолетней практикой художественной деятельности уличного художника и граффити-райтера, которые потом и трансформируются в полноценные, иногда монументальные произведения уличного искусства.

Под «полноценным переживанием» мной прежде всего подразумевается практика каждодневного наблюдения за тем, какие пространства, процессы и системы города могут быть использованы (взломаны) в качестве носителей или элементов художествен

В 1986-м для создания росписи на самой знаковой стене того времени приглашается и тогда уже известный американский художник Кит Харинг (1958‒1990), который создает свое произведение рядом с погранично-пропускным пунктом «Чекпойнт Чарли».