Берлинская флейта

Сердце давит, ноет, болит. Я, конечно, понимаю, что у меня не может болеть сердце, так как его нет, и все же что-то ноет там, где оно должно быть.

Говорит тихо, темные глаза по обеим сторонам горного кавказского хребта большого носа печальны.

Город хороший, условия хорошие, легкие сигареты, легкие вина, легкая жизнь, дольче вита.

Он не свернул в свою улицу, чувствуя, что вечер этот еще не исчерпан, и желая исчерпать его до конца, пусть даже самого неожиданного.

югославская певица Радмила Караклаич, ее песня «Падает снег», ее черное, в блестках, платье, ее пышные белые волосы, голос, глаза.

Читал книгу и нашел в ней одну замечательную мысль: один видит в луже только лужу, а другой в луже видит отражение звезд.

Прекрасно! Замечательно!

Сказал об этом брату.

— Теперь ты вооружен и очень опасен, — ответил он.

Вдруг открылось громадное зарево, в ярко освещенном небе летели голуби и воздушные шары, с неба свешивались гирлянды разноцветных лампочек и пышные букеты цветов, пахло дорогими духами, слышалась красивая музыка…

— Москва! — сказал офицер.

Вот иду, значит, и, заметь, без завтрака, без кофе, потому как нищему не положено завтракать… Даже добровольно уйти из этой постыдной жизни невозможно по причине дороговизны ритуала

Чужой я здесь, посторонний. Но и в столице я уже чужой, посторонний. Все куда-то разбрелись, разбежались. Никому я не нужен, никто не напишет, не приедет. Но пройдет зима. И наступит весна, а что с нею делать — не знаю. А потом наступит лето, а потом — осень, а я буду продолжать жить. А зачем — не знаю.

Утро сегодня яркое, и яркость его ужасна.