Стыд. Зависть

Укажите признак или качество вашей личности или поведения, наличие или избыток которых по сравнению с другими способствует вашей гордости. Опишите это качество. Может быть, это индивидуальные ценные качества, способности, профессиональное поведение, обладание чем-либо, свойства близких людей, качество и статус семьи, принадлежность к определенной категории людей, к закрытой группе, к сообществу и тому подобное. Если вы это будете делать достаточно часто, то вы придете к полному осознанию того, что поддерживает ваше самоуважение и

гордость поддерживается и питается завистью тех, кто тебе завидует*.

Рецепт свободы до глупости прост. Чтобы не завидовать, нужно перестать гордиться, ибо зависть питается гордостью

Поскольку обе эти эмоции — зависть и гордость устроены одинаково и различаются только ситуациями, то для знающего человека отчетливым индикатором наличия зависти свидетельствует часто переживаемая кем-либо гордость и особенно ущемленная гордость по различным поводам.

Социологи и социальные психологи рассматривают зависть как состояние человека, возникающее в ситуации социального сравнения.

Зависть — это изнанка гордости. Ее можно определить как ущемление человеческой гордости.

Если я привык судить другого, постоянно оцениваю его поведение, то я накапливаю чувствительность в себе. С той же страстностью, как я оцениваю и сужу других, я сужу и себя и немедленно получаю возмездие в виде моего стыда.

равнение себя со своей Я-концепцией к стыду прибавляет еще и чувство вины. Можете отказаться от сравнения? Если да, то прекрасно. Если же вы не можете отказаться от сравнения, то вам придется научиться не придавать значения результатам этого сравнения. Акт присваивания значения представляет собой отдельный умственный акт, который вы можете контролировать.

Отказ от сравнения своего поведения со своими ожиданиями и ожиданиями других, отказ от оценки ослабляет переживание рассогласования ожиданий и реальности.

отстраняюсь от моих ожиданий относительно себя, что позволяет ослабить действие стыда. Это сделать легче, если я стараюсь понять источник происхождения моих ожиданий относительно себя.

Зная, что эти ожидания усвоены мной от общения с близкими, будет полезно ответить на вопросы:

Почему они именно так думали обо мне?

Знали ли они мои возможности и индивидуальные особенности?

Склонны ли были они переоценивать меня и почему?

Принимали ли они меня не только «хорошим», но и «плохим»?

Испытывали ли они гордость или стыд за меня?

А теперь вопросы, касающиеся меня.

Я хвастал, наобещал и не сделал. Почему хвастал и обещал? Мне, может быть, хотелось быть значимым и полезным для них, мне хотелось проявить к ним свое расположение, и я не нашел ничего лучшего, как наобещать, а сейчас мне стыдно.

Мне неприятны мысли: «Что они думают сейчас обо мне, какие чувства испытывают в связи с моей необязательностью?»

Но мне становится легче, если я думаю: «А не преувеличиваю ли я те неудобства, которые я им причинил?

Обычно козлы пасутся там, где трава гуще и вкусней, туда они и идут, а эти стали пастить поближе и выедать все рядом с тем местом, на которое нужно было нажимать копытом, чтобы не получить удар током. Кроме того, постоянная бдительность истощала их организм, отчего они и заболели.

И возникает вопрос: «Чья концепция лучше для выживания?» Это чистый эксперимент! Оказывается, с точки зрения обычного человека абсурдная концепция Августина способствует выживанию в большей степени, чем концепция Пелагея, и, к чести отцов церкви, когда шла эта дискуссия, все-таки пелагианство было объявлено ересью. О чем это говорит? Каким образом они почувствовали, что все-таки закон предопределения более приемлем? Действительно, когда мы принимаем свою судьбу, то становимся более благополучными. Когда мы ее не принимаем и сражаемся с ней, мы можем иметь победы, какие-то успехи, но что? Мы истощаемся в этой борьбе. Кому это выгодно? Сообществу выгодно, чтобы я изматывался, что-то делал, чтобы после меня осталось то, что можно растранжирить, продать и тому подобное.