О западной литературе

стоит заняться чем-то вплотную, и конца-края работе будет не видно.

И Елена Шварц, и её предшественница Эльза Ласкер-Шюлер осознанно выбрали для себя третий путь, примеряя то условно ахматовскую, то условно цветаевскую маску попеременно (хотя бывало, и одновременно).

дном из рассказов Станислава Лема машинный переводчик будущего, запрограммированный на перевод полного собрания сочинений Достоевского, вдруг начинает творить сам — и выдает на гора в безошибочно узнаваемой манере Достоевского порнографический роман «Девочка»

Чудовищность (аномальность, анормальность, однако и уникальность тоже) — имманентный признак гения. Разумеется, это не означает, что гениальность является имманентным признаком чудовища.

одрыв ее изнутри. В этом отношении экспрессионизм резко отличается от русского футуризма, с которым — через футуризм итальянский — генетически связан.

Продолжением творческих исканий немецких экспрессионистов стали не только произведения «магического реализма» в самой Германии, но и стихи поэтов-авангардистов, пишущих по-нидерландски, по-шведски. Аналогичные процессы можно проследить в живописи и ваянии — здесь достаточно назвать имя Осипа Цадкина.

ссы Нелли Закс, всеевропейского скитальца Пауля Целана и других.

Г. Бенн и знаменитый художник Эмиль Нольде, судьба которого отражена в известном у нас романе З. Ленца «Урок немецкого».

Иван Голль, Ганс Арп) попала под влияние новейшей французской поэзии, в которой господствовала техника «автоматического письма».

Ведущим направлением в поэзии стала так называемая «новая вещность» — Эрих Кестнер, Теодор Крамер (последний в Австрии) и многие другие, заведомо заземлявшие и тематику своих произведений, и методы ее подачи. На этом фоне поэзия экспрессионистов выглядела несколько схематичной, ходульной и не пользовалась былым успехо

пророческой серьезности экспрессионисто

ворческое наследие Г. Гейма, Г. Тракля, Э. Ласкер-Шюлер, творческий пример Г. Бенна, ставшего после Второй мировой войны подлинным властителем дум для вчерашних солдат, взявшихся за перо, чтобы выразить безраздельное отчаяние и горечь, уроки молодого Брехта, яростные стихи юного Бехера, несколько хрестоматийно знаменитых стихотворений ван Годдиса оказались не только жизнеспособны, но и жизнетворны.

Судьбы этих антологий сложились по-разному: «Сумерки человечества» по праву признаны главным вкладом экспрессионистов в немецкую и европейскую сокровищницу поэзии. «Товарищи человечества» остаются памятником былым иллюзиям.

округ «Штурма» группировались поэты-визионеры, вокруг

а в определенном смысле и двумя полюсами, были журналы «Штурм» («Буря») и «Акцион»,

пацифистские стихи И. Бехера, несколько абстрактные в силу своей формальной усложненности «депеши» поэта-телеграфиста А. Штрамма и т. д

Убийцы в опере» В. Газенклевера, «Варьете» Я. ван Годдиса, многие стихи Берта Брехта (в экспрессионистический период творчества он называл себя так), И. Голля, Л. Рубинсра, П. Цеха проникнуты ненавистью к сильным мира сего.

единство предчувствия трагедии и ее наступления.

за Бодлером и Рембо и наравне с Георгом Геймом и Готфридом Бейном, открывший для себя и для читателя эстетику безобрáзного,

Пацифистские настроения, преобладавшие в их среде, стремление к всечеловеческому братству, ощущение себя жителями «земшара» — все это заставляло их резко протестовать против всемирной бойни.