Реприза

Полных имён не будет, как и не будет протокола — и то, и другое мешает общаться.

Фээсбэшники дымят молча. На лице кучерявого рябит улыбка, а у его напарника взгляд гуляет где-то за моей спиной. Один добрый, а другой злой. Извечная парочка. Хотя нет. Один весёлый, а другой безразличный. Убить может и тот и другой. Только один будет смеяться при этом, а другой зевать.

«Ты готов страдать за других, лишь бы не страдать за себя. Тебя уже давно не пронзал страх за самого себя, и в глубине души ты жалеешь об этом. Ты согласен искупить грехи других и выстрадать за них. Согласен, чтобы тебя распяли. Ведь тогда не нужно будет думать о собственных грехах и собственных страданиях».

Множество одинаковых лиц парят в темноте. Рядом проплывает гигантская улыбка. На меня отовсюду взирают десятки глаз. Но все они пусты. В них нет жизни. Одни лишь пиксели.

Искусство — это оружие.

— Что?

— Пикассо так говорил.

— Когда не знаешь, что перед тобой, можно смело утверждать — это произведение современного искусства, — я чешу затылок.

Дура! Какая же ты дура!

«ИСКУССТВО И ВЛАСТЬ. ИСТОРИЯ БОРЬБЫ И ПОСОБНИЧЕСТВА.

…Выходит, что Пикассо и Кандинский работают на государственную пропаганду».

— Считайте это моим методом. Когда не знаешь, с каким идиотом предстоит общаться, получаешь больше впечатлений от встречи.

Хоть искусствоведами и становятся неудавшиеся художники, о картинах мы болтаем похлеще самих авторов. Обычно пользы от этого никакой, но не в таких случаях.