Камера обскура

потом она ему папиросой обжигала руку, и он, покрывшись испариной, героически улыбался и просил еще.

Горн посмотрел на часы. Полдень. Горн посмотрел в бумажник. Пусто.

Чешуйчатое сияние играло посреди моря, и тени олеандров шевелились на странной белизне ближней стены

вилла белела, как сахарная, сквозь черноту кипарисов

с ладонью, всегда полной потенциальных оплеух

Он женился, – не то чтоб не любя жену, но как-то мало ею взволнованный