Наталья Мар

Под слоем карамели, как в смоляной капле, катился мёртвый жук. Позже им всем придётся выдумать смерть подраматичнее, чтобы избежать пометки в личном деле: такой-то «стал леденцом».

Нос и рот забило глазурью. Я уже не сопротивлялась и была одной большой конфетой. Меня докатило к последнему туннелю, где обдуло сахарной пудрой. Конвейер сбросил меня в ворох картона и пластика.

Он обернулся стрекозой и улетел, ничего не добавив. Карминель таяла на языке, передавая тепло заклятого врага. Силой ненависти я запомнила каждую клеточку его руки: пальцы музыканта, но ладонь в рубцах и мозолях. Впрочем, Кайнорт Бритц был таким целиком. Снаружи белая кость. Внутри тлен и пепел.

— Война, плен, рабство — это всё игра для тебя?

— Что-то вроде. Вы же не считаете всерьёз, что человек может владеть человеком? Между взрослыми разумными людьми не может быть права собственности.

Он убрал наушники в карман и уселся поудобнее.

— А что между нами?

— Общественный договор. Вы эксплуатируете в меру наглости, а я — думаю, что хочу. В меру наглости. Я — то, что у меня вот здесь, — постучала пальцем по голове. — И здесь, — по сердцу, — и оно не доступно к заказу.