Николь Бланшар

– Кто-то обидел тебя, мышонок? – его голос такой же безжизненный и суровый, как и взгляд.

– С тех пор как ты кончила в моих объятиях, я не мог перестать думать об этом. Твой запах был на моих руках еще несколько дней, и это сводило меня с ума, – шепчет он мне на ухо.

Я хочу исследовать каждый уголок твоего тела и ощутить твой вкус, – говорит он с легкой хрипотцой в голосе, и, боже, помоги мне, но я хочу, чтобы он это сделал.

– Это не значит, что я не хочу тебя убить, – произношу я, прижавшись лицом к его шее.

– Знаю, – говорит он. – Позволь мне обнять тебя, а потом я позволю тебе убить меня.

Это была не твоя вина, а моя, и я обещаю сделать все возможное, чтобы искупить ее перед тобой.

Как скажешь, – говорю я, изображая, что будто закрываю рот на замок.

– Почему ты не можешь быть такой всегда? – спрашивает он после секундного пристального взгляда.

– Разве это было бы весело?

Я думала, ты обещал оставить меня в покое, – неожиданно произношу я.

– Я передумал.

несколько мгновений я уже слышу, как открываются дверцы кухонных шкафов, звон чашки, которую поставили на столешницу, и то, как Вик наливает кофе. Я стараюсь отвлечься от неприятных ощущений и иду в душ. Горячая вода не приносит облегчения – она лишь смывает пот, который успел впитаться в кожу. Никогда не понимала людей, которые считают, что душ может сделать и